Чемодан с туманом

Она стояла на сером утреннем перроне. Туман ещё не отпустил его из своих сонных, зябких объятий, и, казалось, хотел закутать и всех оказавшихся на станции.

В этом утре всё было неподвижным: и её хрупкая фигурка в чёрном берете, и этот вездесущий туман, и даже поезд, подползающий к платформе, как будто пробирался сквозь плотную и вязкую толщу остановившегося времени.

Кроме неё было несколько других пассажиров, слившихся с понурым пейзажем. Их чёрные силуэты передвигались вдоль перрона, и только её махровое пальто до колен красной точкой виднелось сквозь молочную пелену.

Она ждала — и ожидание казалось даже медленнее приближающегося поезда.

Простой старенький кожаный чемодан послушно стоял возле её ног, и его потёртый вид выбивался из её образа. Она была молода, а чемодан хорошо потаскан.

Из приоткрытой двери вагона проводница лениво крикнула «готовьте билеты», и её голос эхом растворился в холодном молоке тумана. Словно не ожидав приглашения, она судорожно полезла в карман тонкой рукой в элегантной кожаной перчатке, достала аккуратно сложеный билет и нагнулась, чтобы подхватить свой чемодан.

Любого, кто внимательно бы посмотрел на неё в этот момент, удивило бы, с какой лёгкостью эта хрупкая девушка подняла такой увесистый с виду чемодан. Воображение его нарисовало бы стопки аккуратно сложенного красивого, разноцветного шёлка и бархата, незамысловатых, но изящных украшений, скляночки с ароматами солнечных фруктов, и он был бы почти прав. Ей действительно был очень к лицу шёлк, и она умела его носить. Её кожа была пропитана солнцем и ароматами фруктов.

Но этот чемодан был полон не красивых вещей. И потому его вес не заставлял напрягаться ни один её мускул, и потому ей не было нужды принимать помощь от желающих облегчить её ношу. Её ношей давно стал туман...

Шагнув к открытой двери вагона, она остановилась и оглянулась на пустой перрон. Рассвет ещё не брезжил, но молочная пелена вокруг уже начала истончаться, делая очертания людей всё более различимыми.

Она вновь взглянула на чемодан и вдруг почувствовала его увесистость, давно потерявшую смысл, его объём, не вмещающий, однако, ничего, кроме этого тягучей холодной дымки... Почти удивив саму себя, хотя в глубине сознания точно зная единственную верность того, что собирается сделать, она опустила чемодан на перрон и, не мешкая, запрыгнула на ступеньку.

—Багаж не берёте? — безразлично сонно спросила проводница.

— Не беру, — ответила она, слыша биение сердца в горле. — Его место в тумане...